Наташа: «Ну, если вы такие сумасшедшие – приезжайте»
У нас с мужем был план – немного погодя удочерить девочку. Только все случилось не так и не тогда, как мы рассчитывали. У Бога Свои планы и они – самые лучшие!
В группе «Дети ждут» я регулярно делала перепост размещенных новых фотографий. Безусловно, просматривала фотографии всех деток, но без какого-либо «прицела». Так же случилось и 7 февраля 2013 года, когда я в новостях увидела фотографию нашей Наташи и меня «накрыло» — это ОНА. Наша ДОЧЬ! С фотографии смотрела я в детстве. Мой муж всегда мечтал о девочке, которая будет похожа на меня, я–то в глубине души надеялась, что она всё-таки будет похожа на папу.
Увидев фотографию, я обрадовалась и… испугалась одновременно. Поездка в Россию из Австралии, где мы жили по временной визе, не входила в наши планы ни по временным, ни по финансовым критериям. Муж был в отъезде – и это дало мне немного времени. Я помолилась Богу и сказала себе: «Покажу фотографию Наташи мужу, если он скажет сразу нет (а так он делает часто, когда я напираю на него «танком»), то я даже не буду уговаривать его и успокоюсь».
Возвращается муж, мы ужинаем и его спрашиваю – можно я просто одну фотографию покажу? Показываю, Наташа, из Санкт-Петербурга. Реакция мужа сразила наповал: «Это же НАША дочь!».
«В Царствии Небесном кошек не будет!»
Елена Кучеренко
Вспомнила я тут историю. Случилось это на заре моей церковной жизни. Я тогда была вся такая догматически-правильная. Каноны, правила, Типикон. Шаг вправо, шаг влево — расстрел и ад.
Пришла тогда к нам в храм старушка. Древняя-предревняя. И, видимо, совсем не церковная. Дрожащими руками написала записку и побрела с ней к свечному ящику. Я как раз там общалась с одной нашей тетушкой.
Бабушка протянула свечнице свою записку и деньги. Та, не глядя, проштамповала: «Заказная». И на автомате спросила:
— Крещеные? Самоубийцы есть?
— Это мой кот, — ответила старушка. — Он не самоубийца, что вы… Недавно умер. От старости. Жалко так. Друг мой был… Пусть за него помолятся.
Она назвала какую-то кличку, но ее я уже не помню. Но помню, что у нашей тетушки глаза полезли на лоб.
Далее последовала внушительная лекция, в которой свечница долго и пространно объясняла, что за зверей молиться нельзя и вообще это кощунство. Она так и говорила:
— Это кощунство! Понимаете вы?!
И потрясала этой несчастной запиской.
— Представляете, что было бы, если бы батюшка в алтаре прочитал…
Честно говоря, я до сих пор толком не понимаю, что такого было бы. Да — нельзя, да — во время службы молятся за людей, причем — только крещеных. Но тетушка с таким суеверным ужасом это говорила, как будто сразу раздались бы гром и молния и храм наш в ту же секунду исчез бы с лица земли вслед за Содомом и Гоморрой.
Попадет ли Барсик на небо?
Бабушка недоуменно хлопала подслеповатыми глазами и все повторяла, что котик был очень хороший и, кроме него, у нее никого не было. Потом подошел наш прихожанин, который услышал этот разговор, и еще более пространно стал учить бабушку духовному. Он тогда недавно появился у нас в храме и весь горел. Веровал. Правда, через несколько месяцев куда-то исчез.
— Вы сами-то как, в грехах каетесь, причащаетесь? — допрашивал он перепуганную старушку. — Святых отцов читаете? Поститесь? Нет? Вам нужно думать о спасении своей души. А у вас котики на уме. Эх, люди-люди…
И он истово и сокрушенно перекрестился — за всех нераскаянных котоманов.
Мимо проходил батюшка. Прихожанин с тетушкой начали апеллировать к нему:
— Вот, скажите…
— За животных не молятся! — отрезал священник и улетел по своим делам, не касаясь земли.
— Вот, видите, не молятся, — обрадовались прихожанин со свечницей.
— Души у кота нет, и в Царствии Небесном кошек не будет! И не умирают они, а дохнут!
Бабушка зашмыгала носом:
— Но как же… Он же один у меня был…
Взяла свою записочку и усталой, обреченной старческой походкой поковыляла к выходу. Больше я ее не видела.
«И мне навстречу моя первая собака бежит»
Я плакала. И все думала: как же хорошо, когда священники, монахи, просто миряне оказываются не такими, как мы втроем с тетушкой и прихожанином: «За животных не молятся!» Не начинают о грехах и «эх, люди, люди…».
Или, как написала одна моя знакомая, когда я поделилась в интернете историей о Тоне и монахе: «Я бы, наверное, не смогла соврать. Святые отцы пишут, что души животных не бессмертны… Не вижу смысла молиться о том, кто перестал существовать».
«Вот ангелы-то и играют с кошками». Какой он – кошачий рай?
А видят, что у человека горе. Настоящее. Горе у Тони. С ним она поехала в Оптину. К Богу, к старцам. Горе было у той старушки с котиком, которая потеряла единственное близкое существо. Оно привело ее в храм, возможно, впервые в жизни. Видят это и поступают по Любви.
Все, что Любовь — это Божие. Не представляю Христа, Который сказал бы моей дочке:
— Не вижу смысла молиться о твоей черепахе.
Или заявил той бабушке:
— Это кощунство!
Он обнял бы обеих и плакал бы с ними. И тот монах поступил, как Христос. Он проявил милость.
Конечно, он не будет молиться о черепахе в алтаре. Но он вздохнет о моей дочери. А она теперь знает, что Церковь наша — это когда тебя любят, с тобой плачут и с тобой радуются.
А каноны и правила… Вырастет — разберется.
И как же мне хочется верить, что та бабушка с котиком пошла потом в другой храм, где ее пожалели, обняли, погладили по голове и сказали:
— Да, конечно, мы помолимся.
И она вдруг увидела Христа. Который поступил вопреки всем канонам. И возвратилась туда еще и еще.
А может, все же будут в Царствии Небесном наши любимые звери? Я не сильна в богословии, не читала, что пишут об этом святые отцы. Но вдруг?
— Я всех своих животных помню и очень скучаю, — написала другая моя знакомая. — Даже загробную жизнь так себе и представляю — мне навстречу моя первая собака бежит…
Почему нет? Ведь Господь — это Любовь! Огромная, светлая, чистая Любовь. И в этой жизни, и в жизни будущего века. Которой хватит на всех — людей, зверей, насекомых и даже на маленькую, никому не известную черепашку Мотю.
И когда-нибудь они с Тоней опять встретятся.
«Малышка, я помолюсь о твоей черепашке…»
А вчера дочка попросила отвезти ее в Оптину пустынь. Мы сейчас находимся недалеко, в деревне, где у нас дом.
— Зачем, мы же только что были в нашем храме, у отца Льва?
— Мне очень надо!
Надо так надо… Поехали.
В монастыре дочка подошла к столику с записками, взяла ручку, бумажку и начала что-то медленно писать. Я посмотрела ей через плечо. Крупными детскими буквами, с ошибками она выводила: «О упокоении черепашки Моти». Написала и протянула мне:
— Мама, отдай монахам, пусть помолятся.
Я смотрела на эту бумажку, на Тоню и не знала, что делать. Сразу вспомнила ту бабушку и наше мерзкое шипение ей вслед:
— Скоро хомячков принесут отпевать…
И с ужасом представляла, как скажет ей грозно монах: «В Царствии Небесном твоей черепахи не будет! И не умерла она, а сдохла!»
— Мамочка, пожалуйста, — прошептала Тоня.
Я не смогла ей сказать, что монахи могут не взять. И я пошла… Протягиваю записку:
— Простите, тут такое дело… Дочка вот…
Монах взял бумажку, внимательно прочитал ее, улыбнулся:
— Где ваша девочка?
— Вон она…
— Малышка, я обязательно помолюсь о твоей черепашке. Тебя как зовут?.. Тоня? И за тебя тоже.
— А мы потом с ней встретимся на небе?
— Обязательно.
Дал ей свечку и погладил по голове.
— У вас очень хорошая дочка…
Тоня ушла окрыленная:
— Мамочка, теперь моей Моте будет Там хорошо! И мы когда-нибудь опять будем вместе.
Не ждите, что в ответ вам скажут спасибо
Протоиерей Константин Пархоменко с матушкой Елизаветой и детьми. Фото с сайта aquaviva.ru
— Между вами с матушкой Елизаветой были разногласия по поводу воспитания детей?
О. Константин: Да. Катя первое время пыталась нами манипулировать, образовывать коалиции – например, со мной против мамы. Сейчас я понимаю, как из таких ситуаций выходить, а тогда это иногда приводило к конфликтам: дочка жаловалась на строгость мамы, я пытался дочку защищать…
— Катя общалась со своей бабушкой после того, как попала в вашу семью?
О. Константин: Да, общалась. Надо сказать, что с бабушкой у нас возникали конфликты. В подростковый период Катя иногда сбегала к бабушке и жила у нее по нескольку дней. И бабушка поддерживала ее настроения против нас – дескать, такие плохие родители, заставляют ребенка в школу ходить, например. А других родственников и не было.
— Есть ли принципиальная разница между воспитанием кровных и приемных детей?
Матушка Елизавета: Принципиальной разницы нет, есть свои особенности. У приемного ребенка к моменту усыновления уже есть своя, отдельная и очень травматичная история. Эта история не может не оказывать влияния на ребенка, на его способность доверять и привязываться, на его характер, на взаимоотношения с приемными родителями.
Но вообще надо просто учитывать биологические и психологические особенности каждого конкретного ребенка. Мне кажется, что с младенцами проще. Многие мои знакомые взяли младенцев и говорят, что в такой ситуации разница между воспитанием кровных и приемных детей незначительная.
О. Константин: Думаю, что самая главная разница в том, что
когда ты берешь в семью ребенка, ты должен настроиться на то, что, возможно, ты ответной любви не получишь. Это очень серьезное испытание.
Хотя не обязательно так бывает.
— Некоторые берут детей, а потом возвращают, говорят, что не справляются, что переоценили себя. А как себя не переоценить?
О. Константин: У нас на приходе есть семья, в которой пять приемных детей разного возраста. И вот одна девочка недавно вернулась в сиротское учреждение: оказалась неуправляемой, пыталась жить только так, как она хочет, при этом пыталась всех ссорить, и родители с болью развели руками и вернули ее. А это люди опытнейшие.
Вот с четырьмя все получилось, а с пятым – не получилось.
Поэтому никаких гарантий — правильно ты поступил или не правильно — здесь никто нам не даст.
Надо сказать, что у нас официально Катя не была удочеренной, мы оформили над ней опекунство. И в какой-то степени эта формальность выручала. Был период, когда дочка сказала: «Я учиться не буду, можете делать со мной, что хотите, а я буду жить, как хочу». Тогда мы сказали: «Но в таком случае государство просто тебя у нас отнимет, и ты вернешься обратно в детдом. И мы не сможем ничего поделать. Конечно, мы все равно тебя будем любить, мы будем тебя навещать, но ты сама решаешь, где ты живешь».
И это помогло – Катя поняла, что мы ее любим, но она остается с нами, пока будет согласна выполнять определенные требования.
— Есть мнение, что у приемного ребенка из-за перенесенной в детстве психотравмы есть некий «предел развития». Вы это почувствовали?
Матушка Елизавета: У всех нас есть какие-то психологические травмы и как-то мы с ними справляемся. Если ребенок маленький и у него формируется здоровая привязанность к своим приемным родителям, то многое восстанавливается. Не забудем, что и мозг, и тело нормально развиваются только при наличии крепкой привязанности, под ее защитой.
Другое дело, когда ребенок прожил значительный срок – два, три года и более – без возможности привязаться к взрослому. Это, конечно, тормозит развитие очень сильно. В доме малютки можно встретить детей, которые в три года развиты на уровне годовалых.
О
Константин: Приемному родителю важно быть реалистом. Иначе может возникнуть уныние – и даже не из-за завышенных ожиданий, а из-за того, что люди придумывают себе что-то
А потом «розовые очки» разбиваются, в реальности все оказывается по-другому. Надо понимать, что человек предполагает, а Господь располагает. И если уж взялись, то надо доверять Господу, а не считать лишь себя автором и сценаристом вашей семейной истории.
Справка: Протоиерей Константин Пархоменко – известный петербургский священник, клирик храма Живоначальной Троицы в слободе Измайловского полка, автор недавно вышедшей книги «Вот наследие от Господа» о воспитании детей, написанной в соавторстве с женой, психологом Елизаветой Пархоменко. У о. Константина и матушки Елизаветы 5 детей. В Петербурге очень популярен сайт отца Константина, где он делится своими соображениями, отвечает на разные родительские вопросы.
Дата последнего изменения:
07.06.2016
Зачем ребенку знать, что он приемный
Протоиерей Константин Пархоменко. Фото с сайта aquaviva.ru
Матушка Елизавета: Самое главное – найти с ребенком контакт, прийти к взаимопониманию. Это можно сделать в любом возрасте. Если это происходит, когда ребенок уже вырос, то все, что происходило до этого, выстраивается, и тогда становится понятно, что все было не зря.
Переживания нашей дочери по поводу того, что она нам не родная, были постоянной темой приблизительно до ее 20-летнего возраста.
И на одной из сессий семейной терапии она рассказывала терапевту о своих претензиях к нам, а терапевт раз за разом ей отвечала: «И у меня так было. И так тоже было…» (сам терапевт был кровным ребенком). Тогда у Кати будто сложился пазл, она поняла, что все наши разногласия не из-за того, что она приемная. И обиды стали постепенно уходить. Это был очень значимый момент в нашей жизни.
— Но как ребенка вызвать на разговор, или попросить сходить к психологу, если он не хочет?
О. Константин: Мы всегда в семье много разговариваем, делимся, обсуждаем. У нас нет такого, что каждый живет в своем мире. По вечерам мы собираемся вместе, ужинаем, я рассказываю, как у меня прошел день, моя жена рассказывает о себе, дети – о себе. Разбираем вопросы, конфликты, проблемы. Наверное, потому и для Кати обсуждение, проговор своих проблем стал делом естественным.
— Вы удочерили уже достаточно взрослую девочку. Как вы думаете, если люди берут младенца, ему потом обязательно сообщать о том, что он не кровный, а приемный ребенок?
О. Константин: Раньше я думал, что если этот вопрос не задается, то и отвечать на него не надо. Но современные психологи говорят, что обязательно нужно ребенку это сообщить.
Это все равно витает в воздухе, и если этого не сообщить, в семье останутся некие «тайны», недомолвки, не будет ясности и простоты. А у ребенка возникают «психологические пустоты».
Другое дело, как об этом сказать. Говорить надо спокойно, без пафоса и трагизма: «Мы приняли тебя в нашу семью, когда ты был совсем крошкой, ты стал для нас родным». И на этом закончить. Так снимется психическое напряжение и с ребенка, и родителей. Ведь когда что-то не проговорено, оно все равно оказывает свое действие.
Матушка Елизавета: Ребенок должен знать свою историю, он имеет на это право. Ведь если не сказать, ребенок все равно почувствует, что его история какая-то не такая, что с ним что-то не так. Малейшее, незаметное для взрослых напряжение, например, при вопросе: «Мама, а как я был у тебя в животике?» ребенок считывает моментально. И тогда он способен нафантазировать гораздо больше, чем можно представить – что он нежеланный и тому подобное.
Если же сообщить об усыновлении ребенку правильно, то как правило, он вполне адекватно готов воспринимать эту информацию.
Ведь многие родители задолго принимают решение об усыновлении, ждут «своего» ребенка, готовятся к его появлению, ходят в Школу приемных родителей – это может быть воспринято не менее трогательно, чем рассказ о том, как мама носила ребенка «в животике».
Эгоизм, зависть и манипуляция – три главных опасности
— С какими неожиданностями вы столкнулись, взяв ребенка?
О. Константин: Для нас был открытием эгоизм приемной дочери. Дети из сиротских учреждений обычно многого недополучают, и у них вырабатывается комплекс, что им все что-то должны, все должно вокруг них вертеться. Нам было это непривычно, потому, что когда ты что-то недодавал кровной дочери, она это воспринимала спокойно, а у приемной это превращалось в обиды, истерики…
Потом уже я стал читать о проблемах приемных детей и узнал, что это для них обычно. А тогда мы с Катей садились вместе и разговаривали.
Еще нас очень задела ревность приемной дочки к кровной. Она ведь старше и стала притеснять младшую, чтобы быть главной для нас – как ей, 7-летнему ребенку, казалось тогда.
И нам было от этого очень больно, потому что мы думали, что взяли дочку и получим от нее тепло и благодарность, а получили человека, который очень жестко борется за место под солнцем.
Когда мы это заметили, стали понемногу разъединять дочерей, чтоб у каждой было свое жизненное пространство, чтоб они менее плотно пересекались в наше отсутствие.
Были у Кати и проблемы с учебой: она сменила четыре школы, потому что не могла ужиться в коллективе. В храме тоже она вела себя нестандартно. У нее действительно была расшатана психика.
Прихожане, которые не знали, что Катя наша приемная дочка, мне даже на исповеди говорили, как она их раздражает беготней по храму, задиранием к другим детям. А им в ответ: ну вот такой я плохой родитель.
Но все это было давно. Сейчас, когда эти проблемы позади, мы видим, что наша Катя стала прекрасным, очень добрым, светлым, немножко наивным, но очень приятным человеком.
Как встретить у себя дома ухажера своей дочери. Правила поведения.
Когда у нас вырастают дети, мы это с вами не замечаем. И зачастую происходит так, что вроде бы ещё очень маленькая шестнадцатилетняя дочь приводит домой будущего мужа. Что делать в этой ситуации? Как правильно себя повести? Во-первых, независимо от того как вы лично относитесь к данной ситуации, обязательно будьте вежливы и корректны. Пригласите их в дом и обязательно предложите отобедать (отужинать). Ваша доброжелательность всех настроит на приятный разговор и снимет напряженность. Не надо с ходу набрасываться на молодого (или не молодого) человека. Он нервничает не меньше вас. Запомните, что для мужчины, не зависимо от его возраста, прийти на знакомство с родителями своей возлюбленной очень тяжелый и серьезный шаг. Так что тот факт, что он у вас дома говорит о хорошем. По крайней мере его намерения достаточно серьезные. Во-вторых, не устраивайте допрос с пристрастием. Даже если вы всерьез обеспокоены за своего ребенка, то это не дает вам повода к агрессии. Начните разговор о посторонних вещах, дайте возможность юноше привыкнуть и к вам, и к обстановке. Поинтересуйтесь у них, чем они сегодня занимались, куда ходили. Если вы сможете правильно начать и повести разговор, то вы будете вознаграждены. Молодой человек сам все о себе расскажет, вы сможете получить ответы на свои вопросы. В-третьих, будьте искренне заинтересованы тем, что вам рассказывают. Пошел разговор об армейских временах, поддержите его. Если разговор идет о детских годах, можете рассказать несколько забавных историй из своего детства. Но не увлекайтесь, сегодня за столом рассказчиком должен быть гость. В-четвертых, не позволяйте себе резких высказываний и критики по поводу его родителей или же его собственных поступков и взглядов. Даже в том случае если вы сами придерживаетесь иного мнения. Можете спокойно сказать – «я в данном случае думаю по-другому». Поймите, ваша дочь выбирает не вашего клона, а спутника. И ориентируется она исключительно на собственные вкусы и представления. Не забывайте, что даже если вы очень молодой родитель и разница в возрасте между вами и женихом незначительная, они все равно принадлежат уже к другому поколению и взгляды на жизнь у них, соответственно, отличаются от наших. Не устраивайте панибратства. Может в ваших кругах и считается нормальным, когда нового человека приветствуют крепкими объятиями, лобызаниями и выражениями типа – «братан» и т.п. Сдержите себя, не шокируйте молодого человека. Будьте вежливы, но не высокомерны, соблюдайте дистанцию, но не замыкайтесь. И уж ни в коем случае не сидите за столом букой. Также не стоит сразу же взваливать на юношу ворох своих проблем. Даже если у вас дом засорился унитаз, а он работает сантехником, не стоит в день знакомства сразу же тащить его в санузел и настаивать чтобы он починил то, что сломалось. Это, кстати, относится к абсолютно любым профессиям. И врачи, и юристы, также не любят, когда люди узнав об их профессии, тут же пристают с просьбой проконсультировать. Во-первых, это не прилично. А, во-вторых, они этим зарабатывают на жизнь, и то, что мужчина имеет намерения встречаться с вашей дочерью, не дает вам право беспардонно пользоваться его профессиональными навыками. Соблюдение этих простых правил покажет вас только с хорошей стороны, и соответственно, в ответ вы получите тоже только хорошее. Не переживайте, дети растут и ничего с этим не поделаешь.
Для дочки это был удар
Помню, когда она ушла, мы втроем (я, свечница и прихожанин) стояли и праведно возмущались:
— Ну, народ… Скоро хомячков принесут отпевать. А черепашек — причащать…
…Прошли годы. Много воды утекло, многое изменилось…
И месяц назад у нашей четвертой дочери, шестилетней Антонины умерла черепашка Мотя. Она попросила ее год назад себе в подарок на день рождения, и мы купили ее в Ейске, когда отдыхали там. Тоня сама за ней ухаживала, кормила, выгуливала и очень любила. Она вообще любит все живое. Вечно приносит с улицы домой каких-то питомцев — жуков, пауков, червяков, и мы потом не знаем, что с ними делать.
В тот день утром раздался ее истошный рев:
— Мотя! Моя Мотя!
Не понятно, что случилось, но черепашка умерла. Для Тони это был настоящий удар. Как же горько она плакала!
Хоронили мы Мотю со всеми почестями — в красивой коробочке, на территории подворья, в клумбе. Тоня украсила могилку веточками, цветами, побрызгала святой водой. И все повторяла:
— Пусть Мотя окажется в раю!
Многие наши церковные знакомые потом рассказывали, что дочка подходила к ним и делилась своим горем.
Больше со мной Тоня о Моте не говорила. Я надеялась, что она успокоилась, и старалась не напоминать.
Сон в руку
О. Константин: В 2000 году, в ночь на Великую субботу мне приснился сон: будто бы я получаю на Пасху подарок. В тот же день в храме во время исповеди подходит ко мне девочка, цепляется за меня и, плача, говорит: «Мне плохо в детском доме, меня там бьют, я не хочу туда возвращаться».
Выяснилось, что она пришла в храм с бабушкой. Бабушка сдала малышку в детский дом, потому что мама девочки, дочка этой бабушки умерла. А бабушка – пожилая женщина, боялась, что не справится, упустит ребенка, сдала ее в детдом и брала внучку только в воскресенье, чтобы сходить в храм.
Я позвонил жене и предложил взять эту девочку в нашу семью. Так Катя попала к нам в дом. Тогда ей было 7 лет, сейчас 22. У нас тогда уже была дочь Ульяна, которой было 3 года. Катя и Ульяна выросли вместе, дружат. Я до сих пор думаю, что появление Кати в нашей семье было чудом.
— 20 лет назад еще не было ШПР (школ приемных родителей). На чей опыт вы ориентировались?
О. Константин: Опыта не было никакого и опереться было не на что. При этом, когда в храме, где я служу, узнали, что я удочерил девочку, у многих прихожан тоже появилось такое желание. И некоторые, действительно, взяли детей из детских домов. Думаю, десятка два детей таким образом оказались в семьях. Людям было не так страшно это сделать, поскольку это сделал я.
Конечно, меня спрашивали о том, как мы справляемся, и мы с женой делились своими соображениями. Я прямо говорил – легко не будет. Это сейчас мы знаем, что психика человека формируется на 90% до 7 лет. И очень тяжело изменить то, что было вложено в ребенка в раннем детстве. А тогда почти не было психологической литературы. Нашу девочку мы приняли как факт. И было много трудного и для нее, и для нас.
Иногда мы ее не понимали, иногда она нас. Нам было тяжело перестроиться и понять, что она другая, отчасти с другими ориентирами.
Матушка Елизавета: Как хорошо, что сейчас есть школы приемных родителей. А нам пришлось самим искать все ответы.
Я даже психологом стала ради своей приемной дочки. Я начала изучать психологию потому, что у нас было очень много сложностей.
Было непонятно, как справляться, и я стала искать ответы, а потом психология стала моей профессией.
Саша: «Мы можем познакомиться с нашим ребенком?»
Когда я была студенткой медуниверситета, занятия по детским болезням проходили в республиканской клинике. Там, в ординаторской стояла кроватка, в которой лежал девятимесячный белокурый малыш. Помню его имя до сих пор – Сережа Белоусов. Он узнавал меня по шагам в коридоре, каждый день радовался мне. Я не знаю, как так вышло, но точно могу сказать, что всего за неделю занятий я его полюбила. Мне было 23 года, я жила с родителями. Конечно, моего желания усыновить Сережу они не поддержали. Я очень надеюсь, что в итоге Сережу усыновили и он вырос настоящим мужчиной.
Через несколько лет я вышла замуж за самого лучшего для меня человека. Мы действительно очень любим друг друга, но забеременеть не получалось, не было даже вразумительного диагноза. Я сама работала врачом в детской реанимации, мимо меня прошли столько детей из казенных заведений! Я хотела усыновить ребенка уже на втором году нашей с мужем совместной жизни. Но мой любимый муж, все наши друзья и родня противились усыновлению.
Шло время, родителей, за которыми я ухаживала, не стало. Мы сходили в клинику ЭКО и там вынесли окончательный вердикт: я никогда не смогу быть биологической мамой. Это был 11 год нашей семейной жизни. Неожиданно для меня локомотивом в процессе усыновления стал мой муж. Первым собрал нужные бумаги, сам повел меня в органы опеки – я только его догоняла. Мы были настолько готовы к родительству, что не захотели ждать в очереди новорожденного малыша, а решили усыновить ребенка до 5 лет.
Когда мы наконец-то собрали все бумаги, пришли с направлением в Дом ребенка. Руководитель отдела усыновления показала нам на мониторе компьютера первую фотографию и муж закричал: «Это же я в детстве!» Мы тут же побежали знакомиться с нашим Сашей.
В Доме ребенка нас встретили очень странно: «А… вы к этому (назвали по фамилии)?». Вышли воспитатель, врач и дефектолог. И все в один голос начали нас разубеждать: «У него поражение нервной системы, у него аутизм, он — инвалид по заболеванию нервной системы». Я молча листала его историю болезни, в которой не было ни одного медицинского доказательства тому, что мне говорили. Задала только один вопрос: «Мы можем познакомиться с нашим ребенком?».
Как себя вести девушке
1 Не волнуйтесь
Это важное событие, но от него не зависит ваша судьба. Даже если парень родителям не понравится, вам решать – встречаться с ним или нет.
2 Избегайте сложных и затянутых речей
Говорите просто. К примеру, «Мама и папа — это Сережа – мой молодой человек».
3 Сведите количество заготовок к минимуму. Заготовленные темы для беседы, заученные фразы, они и вызывают те мучительные паузы в разговоре, которых вы так хотите избежать.
4 Будьте готовы ко всему. Не сомневайтесь, за приветственными речами последуют обязательные расспросы.
5Сглаживайте углы. Не стесняйтесь менять тему, если видите, что она кому-то не нравится. Дозируйте юмор.
