Причина третья. Обратить на себя внимание: внимание взрослых (обычно родителей), внимание сверстников, внимание приятелей и друзей
С малышами и дошколятами мамы-папы занимаются много, можно сказать, малыши постоянно в центре внимания всей семьи. А как только малыш подрастает, обычно картина меняется. Вроде немаленький, так что «займись-ка ты сам».
Общение же часто проходит чисто «по делу». «Сделал уроки? … К доске вызывали?… Обедать пора… Хватит сидеть за компьютером…» А что человека волнует, почему от того же компьютера не оторвёшь, какие отношенья с друзьями… Даже просто так посидеть — поболтать «за жизнь» и то порою нам недосуг. Контакты всё реже, всё более «только по делу». Общение вроде есть, а взаимопонимания, контакта душевного — нет. И тогда ребёнку начинает казаться, что он выпал из зоны внимания, а значит — и зоны любви.
А детям в любом (в любом!) возрасте очень важно чувствовать нашу родительскую любовь. Без ощущения любви, без контакта душевного человек начинает чувствовать себя незащищённым и одиноким, а это, согласитесь, невыносимо! И тогда.
И тогда ребёнок начинает искать (и находит) другие способы обратить внимание на себя. Нытьё, капризы и вредности, вечное сопротивление..
А кто-то притягивает внимание самым опасным способом — рискуя собой. Да-да, рискуя собой, он словно надеясь, что «вот тогда, когда я попал в переделку, будет внимания — завались!». По сути, травмы да неприятности, случающиеся с ребёнком — это призыв о помощи: «Обратите внимание на меня!».
Призывы у дошкольников обычно обращены к папе, маме, к близким, к семье. У школьников — ещё и ровесникам, к тем, с кем хочет, мечтает дружить. В школьные годы для детей очень важными становятся отношения с друзьями и сверстниками
А если не получается, если ребёнком в компании пренебрегают — он так или иначе попробует обратить внимание на себя
По сути, ребёнок рискует только затем, чтобы его заметили и оценили. Мало того. В школьные годы дети, особенно мальчики, проверяют себя на прочность и любят всем показать, «какой я герой». И это тоже их заставляет как безрассудно встревать, так и самому затевать всяческие авантюры.
Что делать?
Развенчивать ложный героизм. Ребёнок должен уметь отличать смелость от безрассудства. Прыгнуть в речку вниз головой — круто, эффектно, смело! Но прыгать вниз головой в реку в незнакомом месте (когда не знаешь, что там, на дне) — уже безрассудство
Такой, разумной осторожности, научить будет нетрудно, если начать с самого раннего детства. Пришли, например, на пляж — проверили дно, причём проверка обязательно идёт с комментариями; попался под ноги камень: «Ого, какой булыжник, хорошо, что не стали сходу нырять, а то об него и голову можно пробить…»
Это первое
А второе — ребёнок должен освоить другие приёмы и способы (нормальные, нетравматические), как обратить внимание на себя, и знать, что они работают
Задайте себе простые вопросы и сами ответьте на них.
— С кем мой ребёнок дружит?
— Что умеют и ценят в его копании?
— Чем он может привлечь и выделиться на их фоне других — какими умениями?
Лучше профилактикой от всякого, так сказать, травматического стремления, станет любовь и забота. Душевные разговоры, семейные традиции, общие дела и занятия… Главное — человек должен чувствовать свою нужность среди других людей. Это даёт уверенность. А уверенному в себе человеку и в голову не придёт рисковать напоказ, потому что он и уважает себя, он знает, чего он стоит.
Причина — чувство вины
Дети часто считают себя виноватыми. Поводов много, основной связан с возрастом и особенностями мышления детворы. Дело в том, что ребёнок ощущает себя центром вселенной, и склонен считать, что всё, что происходит вокруг него, случается из-за него. Мама пришла с работы сердитая — «она сердится из-за меня» (детке и в голову не придёт, что — из-за начальника или просто устала). Про бабушку внучек подумал: «Вот надоела, хоть бы ты делась куда-нибудь». И если случайно совпало так, что бабушка вдруг заболела, он тоже может решить: «Это я виноват».
Усугубляет эту особенность наша привычка ребёнка винить, упрекать. Сначала мы обвиняем, потом, привыкнув быть виноватым, детка научается винить самого себя. А чувство вины — настолько неприятное чувство, что человек всегда стремится избавиться от него. Кто-то — переваливая вину на другого, кто-то — нарываясь на неприятности. Вот когда, мол, я пострадаю, тогда вину искуплю. Конечно, рассуждает ребёнок не так последовательно, но действует именно из таких побуждений: подсознательно ищет способ свою вину искупить. И находит: ведёт себя столь неосмотрительно, что получает какую-то травму. И хотя это выглядит как случайность, но такие «случайности» закономерны. От вины не избавился? Значит, травмы и несчастные случаи будут ещё… И ещё…
Что делать?
Если ребёнок действительно провинился, надо не просто его ругать и наказывать. Надо обязательно показать, как исправить проступок. И конечно, помнить о том, что поступок может быть всяким — хорошим или плохим — а ребёнок — только хорошим, любимым. Всегда.
Причина вторая — неумение думать заранее
Она очень тесно связана с первой и ещё — с возрастными особенностями детей. А причина такая: неумение думать заранее. А точнее — неумение предвидеть последствия своих поступков и действий. Особенно это касается шустрых и импульсивных детей.
Проверьте: если на ваши вопросы типа «зачем?», «куда тебя понесло?» детка лишь пожимает плечами или повторяет «Не знаю, зачем. Просто так», то вполне вероятно, он относится именно к этим, не умеющим и не желающим мыслить на пару шагов вперёд.
Кто-то из взрослых скажет: «Как — не умеет и не знает? Только и делаю, что напоминаю…» Но дело в том, что мы говорим, а дети не слышат, наши привычные «говорилки» они запросто пропускают мимо ушей.
Мало того: думать заранее малыши вообще не умеют, это умение приходит с возрастом, постепенно. Но… не всегда, не ко всем; даже подросток (в силу собственного эгоцентризма) склонен считать, что любая беда может случиться с кем угодно, только не с ним самим.
Что делать?
Надо, чтобы ребёнок сам перекинул мостик от действия к тем последствием, к которым может оно привести.
Как? Первый способ — научиться на собственном опыте, способ другой — учиться думать и рассуждать.
Простой и хороший способ: прежде чем начать какое-то дело, поговорите с ребёнком о том, что будет, если… И постарайтесь, чтобы он сам говорил, а вы — лишь поддерживаете разговор и направляете его в нужную сторону.
Такие уроки стоит вести постоянно, пользуясь каждым случаем, который у вас под рукой. Вечер, идёте с ребёнком домой. «Как ты думаешь, почему мы домой возвращаемся не короткой дорогой, а идём с тобой здесь, где горят фонари?» … «Представляешь, две подружки гуляли и увидели, что на земле лежит электрический провод; знаешь, что они сделали?». «Вчера прочитала в газете: мальчик залез на крышу сарая, а крыша трухлявая…».
(В скобках напомним: рассуждения мало помогут, если подрастающего ребёнка родители так опекают, что он не имеет возможности приобретать полезный практический опыт).
А ещё неплохо ребёнку показать хотя бы несколько способов, которые помогут ему себя «тормознуть». Вот самые элементарные: медленно провести кончиком языка по нёбу — раз десять туда и обратно; умыться холодной водой; оглядеться и шёпотом назвать то, что находится перед тобой. Такие паузы дают ребёнку возможность хоть немножко остыть и подумать: что будет со мною, если я сделаю так-то и так.
Эти причины подверженности травмам и несчастным случаям лежат на поверхности, их увидеть легко. А вот те, о которых речь пойдёт дальше, более завуалированны; мы их частенько не замечаем, особенно у подросших детей.
Первая причина — гиперопёка
Детский городок. Малышня катается с горки. А один карапуз в стороне: мамочка не пускает. Он рвётся туда, а она ему: «Бух, упадёшь… будет больно!». Понятно, так маме спокойней: держать малыша неразумного всегда под рукой. А самому малышу каково?
Пусть не сегодня, не завтра, но всё-таки скоро (едва подрастёт) ребёнок, выскользнув из-под контроля, полезет и на горку, и на качели, и даже на дерево (!), а навыков лазанья нет… Вот тогда и может случиться очень большое «бух».
Другой вариант — не полезет (вырос такой, послушный и тихий) — тоже печален. Ребёнку, не познающему возможности своего тела, не научившемуся им управлять, даже «конь» на уроке физкультуры потенциально опасен: взбрыкнёт.
Вывод? Да очень простой. Оберегайте ребёнка, но не доводите свой оберег до безрассудства.
В дачном посёлке, куда семья выезжала на лето, среди детворы случилась повальная мода на «салочки на высокеньких». Что такое салочки, верно, знаете, на «высокеньких — это значит, когда тебя догоняют, надо запрыгнуть повыше. А потом, естественно, спрыгнуть, чтобы дальше бежать. В азарте игры Маша влезла на высокий забор… прыгнула… , а дальше — как в том самом фильме: «упал, потерял сознание, очнулся, гипс». Мама долго жаловалась соседям: «Ну, как же как, да она никогда-никогда…». А «никогда» когда-то кончается. Потому что ни один нормальный ребёнок не может обойтись без компании. А в компании разные игры. И с тобою не будут дружить, если ты всегда стоишь в стороне.
Так что, можно сказать, в варианте номер один мы сами, своими стараниями, готовим детей к собиранию шишек и травм.
И это относится не только к беганью — прыганью, но и вообще — к своевременному приобретению нужных и полезных навыков. Тех самых, до которых ребёнок дорос. Как бы мы не запрещали, как бы ни опекали, но когда-нибудь, где-нибудь да потребуется ребёнку какое-то запретное действие выполнить самому.
Вот дочка-школьница ни разу не гладила утюгом (мама не позволяет)… Вот мальчик, не забивший и гвоздика… Вот первоклассник, представления не имеющий, как обращаться со спичками…
В три года малыш заявляет «Я сам!» и, как бы вы это «я сам» не подавляли, жажда самостоятельности не исчезает, оно просто затаивается внутри. И проявляется, как только путы ослабнут чуть-чуть.
Ребёнок, опутанный взрослым контролем, обязательно постарается выпутаться из него. Обычно случается это в школьные годы, в то самое время, когда мамы и папы уже не могут отследить каждый шаг — с кем пошёл, чем занимается. А детка, словно мстя за усиленную «опекаемость», словно навёрстывая упущенное, как раз в это время начнёт необдуманно рисковать.
Причём (обратите внимание) желание рисковать появляется неосознанно, как будто что-то внутри подталкивает юного человека и нашёптывает: «А вот это сумеешь? Это попробуй… Давай!»
Витя долго выпрашивал у родителей роликовые коньки, а они всё не покупали, и не потому, что денег жалко, просто боялись, наслушались разных историй… Так дело и происходило: ребята катались, Витя стоял да смотрел. Но однажды мальчику вдруг повезло: друг сжалился и дал покататься… А чтобы мама не ругалась, отправились в скверик, подальше от родительских глаз. Витя коньки натянул, и… И что получилось: первый раз в жизни встал на ролики, а друг стал подначивать сделать трюк… Сделал. И долго лечился.
Вот оно, грустное следствие гиперопёки — ребёнок оказывается не подготовлен к тому времени, когда он с азартом начнёт проверять себя на прочность, выдержку, силу на «что я могу, а что не могу».
Что делать?
Помочь ребёнку приобретать необходимые полезные навыки, причём своевременно. Позволить действовать самостоятельно в том деле, до которого он дорос. Контролировать надо, конечно, но это должен быть разумный контроль.
Еще одна причина. Невыносимое ожидание неприятностей, а попросту — страх
Страх, связанный с моральными категориями (презрение, отчуждение, чувство стыда и т.п.). Сюда же относим и страх не оправдать чьи-либо ожидания (чаще всего — родительские, или авторитетного взрослого, или — приятелей и друзей). Страх, связанный с телесными повреждениями (например, от порки, которая ему предстоит).
Казалось бы, как это можно: тебе грозит что-то плохое, а ты сам заранее добровольно наносишь травму себе?! Оказывается, так бывает! И, к сожалению, часто. Причём намерение себе навредить у детей возникает не на уровне разума, а подсознательно. Хотя — случается и осознанное самовредительство — тут всё зависит от того, насколько ребёнок боится того, что ожидает его впереди.
Тревожное ожидание становится настолько невыносимым, что — лучше сейчас, что угодно… Недаром же говорят «умираю от страха»; иногда это легче, чем ждать.
Травмам, несчастным случаям, связанным с ожиданием чего-то страшного, чаще подвержены очень совестливые дети и дети, которых держат в ежовых рукавицах и часто жёстко и несправедливо наказывают (не только физически, но и презрением, например).
Что делать?
Понять, что наказание должно быть соразмерно «преступлению», а если выразиться точнее, то наказание надо совсем исключить. Детей не наказывают. Вместо наказания должны применяться разумные меры, дисциплинирующие человека, а не запугивающие его.
Причина — злость, обида и другие вредные чувства, скопившиеся внутри
Жизнь детей не такая уж гладкая, как может казаться на первый взгляд. Их проблемы весят не меньше, чем наши, просто с точки зрения взрослого опыта они могут быть приняты нами за пустяки. Например, неприятности в школе, пренебрежение одноклассников, чувство обиды на тех, кто обладает властью (на учителей, на родителей, например).
Когда нехорошие чувства копятся и копятся внутри, возможны два варианта развития действия.
А — вариант: ребёнок не может избавиться от них социально приемлемым способом, вот и выбрасывает через риск, эпатаж.
Б — вариант: зажатые вредные чувства модернизируются в агрессивные действия. Причём агрессия может направиться как на других, так и на себя.
Механизм, запускающий саморазрушающее поведение, примерно такой же, как у чувства вины.
Что делать?
Показать, научить, объяснить, что есть и другие способы избавления от негатива (их просто надо попробовать и выбрать те, что подойдут). А главное — позволить ребёнку чувства свои выражать (а не зажимать там, внутри, боясь осуждения или наказания), социально приемлемым способом. Даже воздушный шарик лопнет, если долго и старательно его надувать.
