Когда мама считает, что она всегда права, или как влияет токсичное родительское отношение на детей

Категории

• Анализы и диагностика(0)
• Беременность и роды(85)
• Бесплодие(0)
• Болезни сосудов(0)
• Болезни уха, горла, носа(0)
• Гастроэнтерология(0)
• Генетика и прогнозы(8)
• Гинекология(19)
• Глазные болезни(0)
• Диетология(0)
• Диетология и грудное вскармливание(49)
• Иммунология(0)
• Инфекционные болезни(0)
• Кардиология(0)
• Кожные болезни(0)
• Косметология(0)
• Красота и здоровье(0)
• Маммология(11)
• Маммология для Пап(1)
• Наркология(0)
• Нервные болезни(0)
• Онкология(9)
• Онкология для Папы(3)
• Ортопедия(0)
• Педиатрия(76)
• Первая помощь(0)
• Пластическая хирургия(0)
• Половые инфекции(0)
• Проктология(0)
• Психиатрия(0)
• Психология(16)
• Психология для Папы(6)
• Пульмонология(0)
• Ревматология(0)
• Репродуктивная система мужчины(3)
• Сексология(0)
• Спорт, Отдых, Питание(4)
• Стоматология(0)
• Счастливое детство(18)
• Урология и андрология(7)
• Хирургия(0)
• Эндокринология(0)

Гиперопекающая мама: вид снаружи

Роль сверхзаботливой и всепроникающей фигуры традиционно закреплена за женщиной. Это «мама-наседка», которая проходу не дает ребенку и превращается потом в катастрофическую тещу или «свекровище», сующую нос в дела выросших детей. Это «еврейская мамочка» из фильмов Вуди Аллена, которая хочет составлять единое целое со своим сыном. Давайте посмотрим, что отличает гиперопеку от разумной заботы?

Прежде всего, гиперопекающая мама стремится оградить ребенка от невзгод и ошибок. Даже ценой изоляции от внешнего мира. Она создает вокруг ребенка искусственную среду, уютный кокон, в котором он будет расти. Стерильный дом с мягкими насадками на углах столиков и тумбочек, полная тишина во время детского сна, быт семьи подчинен детскому режиму, прогулки в чистой части двора, бдительная охрана малыша от чужих детей и взрослых с их мнениями и нравами, в школу за ручку, ребенок мало общается со сверстниками, его ограждают от реальной жизни.

Забота гиперопекающей мамы тревожна, она вызвана тревогой, потому что тревожна сама мама. Она преувеличивает опасности, таящиеся в огромном мире. Ее повышенная тревожность передается ребенку вместе с пессимистическим взглядом на мир. Она любит играть на страхах ребенка, настраивать его на подозрительность и недоверчивость, внушая мысль, что мир опасен и непредсказуем.

Забота гиперопекающей мамы навязчива. Она почти не оставляет выбора. Шапочку и шарфик нужно надеть обязательно, непременно прочесть эту замечательную книжку, с уговорами и поцелуями, без агрессивного насилия – но обязательно. В этом смысле мама может быть превосходным манипулятором, который «протащит» нужное событие, мероприятие или вытянет из ребенка согласие пушистыми ласковыми щипцами.

При этом мама предвосхищает желания ребенка. Она бывает настолько внимательна к детке, что отлично видит: ребенок проголодался, устал, замерз, расстроился из-за ссоры с другом, — мама замечает миллион разных вещей. Что-то она может чутко «считывать», что-то – выдумывать в духе «мамочка лучше знает». Это нормально и здорово, что взрослый человек в силу своего опыта понимает, что происходит с ребенком

Но гиперопекающая мама почти постоянно направляет свое внимание на ребенка и предвосхищает его потребности. Ребенок еще не успевает сообразить, чего он собирается захотеть, — как над ним нависает добрая мама и незаметно помогает решить еще не осознанную проблему

Почему этим вредно увлекаться – мы расскажем ниже, когда речь пойдет о ребенке. Сейчас только отметим разницу: простая «достаточно хорошая мама» не направляет столько внимания на ребенка, поэтому ее малыш успевает получить свою долю опытов и невзгод в виде, скажем, мокрых колготок или шишки на лбу.

Мама то и дело тормошит ребенка и проверяет, все ли у него в порядке, не дает ему побыть в покое и сконцентрироваться на своих делах. Она весело или обеспокоенно вторгается в его занятия и процессы, чтобы убедиться, что у ребенка все хорошо, поддерживает его тем самым в перевозбужденном состоянии. Часто это выглядит как желание быть близкой с ребенком, поддерживать доверительные отношения и постоянный контакт.

Цель мамы – как можно дольше поддерживать свои преимущественные права на ребенка. Она старается внушить ребенку, что мама лучше всех понимает его и всегда готова помочь, что у мамы в этом просто нет конкурентов. Иногда в «черный список» заносятся даже родственники, друзья и приятели самого ребенка, которых мама может критиковать и обесценивать.

Гиперопекающая мама порой не гнушается сомнительными методами заботы (перечисляем реальные случаи из жизни). Она может до школьного возраста, чтобы не волновать детку, не говорить малышу, что вот этот дядя, который раз в месяц-другой заглядывает к ним в гости и приносит денежки, — это на самом деле его папа, с которым она в разводе с младенческого возраста ребенка. Мама может залезть в карманы к спящему подростку и проверить не только их содержимое, но и содержимое найденной флэшки, чтобы убедиться, что ребенок в порядке, ведь она отвечает за него до 18 лет. Запрещать дочери-подростку гулять по вечерам, устраивать слезные истерики, ради того чтобы девочка была дома в 7 часов, когда мама приходит с работы. Упорно лезть в отношения ребенка с друзьями и в юношеские любови, чтобы дать совет и уберечь от ненужных страданий.

Суть гиперопёки

Хотя с внешней стороны гиперопёка кажется проявлением очень сильной любви, на редкость самоотверженной заботы, — на самом деле это не так. Гиперопёка всегда вызвана не любовью, а чрезмерным беспокойством матери, даже страхом.

Собственно, все женщины беспокоятся о своих детях. Все в какой-то мере боятся, как бы ребёнок не упал, не ушибся, не провалился в воду и пр. Это естественно. Однако у некоторых женщин – в силу каких-то особых причин – это беспокойство за своего ребёнка начинает играть решающую роль в структуре личности, становится их главным побуждением в отношениях со своим ребёнком.

Часто причина в том, что ребёнок становится для мамы сверхценностью, например, из-за того, что не сложилась личная жизнь. Подсознательно женщина хочет компенсировать недостаток любви мужа – любовью ребёнка. Но это невозможно — по объективным причинам.

Родительское стремление излишне опекать свое дитя может иметь и другие внутренние психологические причины. Это может быть просто наследуемая модель поведения. Или же – подверженность внешним установкам. «В книгах же пишут, как правильно любить ребенка, а я хочу быть правильной – поэтому буду любить до беспамятства», — внутреннее неосознаваемое послание такого родителя. Или же – комплекс вины, полученный в детстве, от которого нет спасения. Так травмированная мать будет травмировать своего ребенка, даже не понимая этого и страдая сама. Но это уже истории о родителях, а что же дети?

В случае гиперопеки ребёнок растёт беспомощным, зависимым от родителей. Он не научается строить отношения, основанные на взаимоуважении и учете интересов окружающих, испытывает значительные сложности при принятии решений и необходимости нести за них ответственность.

«Зачем мне твои статьи? Я хотела нормальную дочь»

Хатима рассказывает: раньше она чувствовала себя виноватой перед матерью «примерно постоянно». 

— Я часто пыталась стать «нормальной»: одеваться, как просила мама, не выходить в лишний раз из дома и всё такое, — говорит девушка. — Сейчас понимаю, что моей вины ни в чём нет, поэтому стараюсь максимально получить от жизни всё, чего хочу.

Мама всё-таки переехала за Хатимой в Москву. Вслед за ней переехали братья Хатимы. Сейчас они живут вместе. В доме действуют строгие правила. 

— У меня есть комендантский час — 11 ночи, — который лучше не нарушать. Мне раньше казалось, что это ок, но, живя в Москве и найдя друзей, я поняла, что это совсем не здорово. Из-за комендантского часа я часто не могу ни с кем увидеться, ухожу всегда раньше всех, периодически вообще отменяю планы, и всё это влияет на мою социальную жизнь, — рассказывает Хатима. — Есть, конечно же, и другие пункты: маме не очень нравится, когда я общаюсь с мальчиками, даже если это просто мои одногруппники.

Хатима делится с матерью подробностями своей жизни и рассказывает о друзьях. Но мама всё равно часто злится, что не знакома ни с кем из близких подруг дочери, и жалуется, что ничего не знает про жизнь девушки. 

— На деле она просто этого не слышит. Регулярно случается, что я что-то рассказываю, потом оказывается, что она не помнит и объясняет это тем, что ей же не всё интересно и иногда она пропускает мои слова мимо ушей. Иногда мне кажется, что она гордится какими-то моими материалами, достижениями, но чаще всего я просто слышу что-то вроде: «Зачем мне твои статьи, я нормальную дочь хотела». 

В марте прошлого года в жизни Хатимы наступил сложный период. Из-за правил, установленных матерью, девушка многое не могла себе позволить: например, ходить к друзьям и на разные мероприятия. 

— Мама в марте на неделю улетела домой, я жила с подругами, с одной из них поссорилась, а вдобавок ко всему меня мучали кошмары, при которых с мамой обязательно что-то случится во время полёта, — рассказывает Хатима. 

В итоге Хатима решила пойти к психотерапевту. Она сходила на приём один раз. Девушка услышала то, о чём до этого не задумалась: она поняла, что все её проблемы и сложности в общении так или иначе связаны с ситуацией в семье. 

— После этого я сама заметила, что даже посторонние проблемы в итоге приводят к ситуации с семьёй. Передо мной встал вопрос: либо всё продолжается так, как есть, либо я, скорее всего, ухожу из дома. Из-за этого я стала переживать ещё сильнее и больше не ходила к этому психотерапевту. 

Как «неудобному» ребёнку выстроить границы

Признать проблему. Исследовать историю отношений с мамой.
Понять, что вины ребёнка в поведении матери нет

Важно осознать, что дело не в вас, а в тех проблемах, с которыми мама столкнулась в материнстве. 
Найти  „дефициты“ — то есть всё то, чего вам не хватало в отношениях с мамой и что вы жаждете получить от других людей. Затем надо постараться дать себе это самостоятельно

Например, если вы хотите одобрения и похвалы, нужно научиться хвалить самого себя. 
Научиться слушать и слышать свои чувства и потребности. Надо спросить себя: „Правда ли я с согласна с тем, что происходит в отношениях с мамой? Правда ли я этого хочу? Или я хочу казаться хорошей и быть нужной?“
Начать выстраивать личные границы: понять, где ваша территория, куда вы не хотите пускать посторонних, в том числе и маму. Важно научиться отделять своё мнение от мнения матери, наполненного её травмами и проекциями. 

Стили воспитания: гиперопека как потворство или доминирование

Гиперопека над ребенком — это не просто каприз или прихоть родителя. Это психологическое проявление, при котором желательно обратиться за помощью к специалисту. Прежде всего потому, что сами родители вряд ли считают особенности своей заботы о ребенке чем-то «неправильным».

С точки зрения психологии, для проявлений гиперопеки характерны две крайности. Первая — вседозволенность, которую специалисты назвали потворствующей гиперопекой в семье. Потворствующие родители разрешают ребенку практически все. Но при этом взрослые не только всегда готовы оправдывать действия ребенка, но также отказываются от собственных потребностей в угоду малышу. Здесь происходит психологическая подмена понятий, когда под лозунгом «Все лучшее — для ребенка!» подразумевается не готовность родителя прийти на помощь, а исполнение всех приказов маленького «царя». В потворствующей семье не прививают эмпатию и сопереживание другим людям. И, разумеется, здесь даже мысли не допускают о наказания за «шалости». «Падишах» растет в атмосфере бурных аплодисментов и восхищения его «талантами, красотой и умом». Исключительность «объекта» подчеркивается буквально на каждом шагу, а о жизненных неурядицах он даже не подозревает, ведь родители делают все, чтобы «защитить любимого». Неудивительно, что ребенок становится зависим от подобного «наркотика» и со временем у него растет желание получать больше и больше. Кроме того, периодические «вылазки» «доморощенного царя» в реальную жизнь доставляют родителям массу неприятностей, а самому «монарху» — нервные потрясения и истерики. Привыкнув постоянно находиться в центре внимания и восхищения, подросший ребенок стремится поддержать это состояние в любом месте и любым способом — вплоть до попыток суицида, если ему в чем-то отказывают.

Другую крайность проявления гиперопеки специалисты именуют доминирующей. Здесь
родители с рождения приучают малыша «не делать»: «Не трогай», «Не стой», «Не ходи» и т. д. Параллельно с запретами работает неусыпный контроль за каждым движением чада, переходящий в тотальную слежку. Ребенка обязуют отчитываться за каждый «вздох», а уж за поручения, данные родителями — особенно. Любые проявления самостоятельности пресекаются на корню: «Даже не пытайся, пока не вырос», «Все равно у тебя ничего не выйдет», «Не сможешь ты так сделать». Если ребенок все же «посмел» совершить попытку и ошибся, его наказывают: «Ведь тебя предупреждали, чтобы ты этого не делал. Не послушался — значит, опять без игр останешься». Здесь происходит та же подмена понятий, только под иным лозунгом: «Безопасность ребенка — превыше всего». Стоит ли удивляться тому, что подобный «контроль за безопасностью» превращает маленького человека в «запуганное животное», которое страдает от зависимостей и необъяснимых страхов.

Если ребенок решил, что он – родитель своих родителей

– У поколения нынешних тридцати-сорокалетних вообще немало проблем во взаимоотношениях с родителями. Не раз вы писали в своих статьях, книгах, говорили на лекциях о травме поколений. Есть ли у вас понимание, в чем особенность поколения сорокалетних, в чем причина сложности их взаимоотношений с родителями?

– Особенность этого поколения состоит в том, что в нем распространено явление парентификации, «усыновления родителей». Достигнув определенного возраста, дети были вынуждены поменяться с родителями своими эмоциональными ролями, сохранив социальные. Иначе говоря, они несли несвойственное их возрасту бремя ответственности за эмоциональное состояние своих родителей, которые не могли найти другие источники поддержки.

Нынешним семидесятилетним людям часто самим не хватало родительского внимания, принятия, потому что их собственные родители были ранены войной или репрессиями, остались инвалидами, потеряли супругов, были предельно уставшими, нереально много работали и вели тяжелый быт, болели, рано умирали.

В течение продолжительного периода жизни их взрослые находились в состоянии полнейшей мобилизации и функционирования на грани выживания. Наши мамы и бабушки вырастали, но их детская потребность в любви, мире, принятии, тепле, заботе так и осталась не удовлетворена. Их проблемами никто не занимался, да и не особо о них знал.

Будучи физически взрослыми, эмоционально и психологически они оставались недолюбленными детьми. Когда же у них появлялись собственные дети, их любили, растили, заботились (покупая одежду, еду), но на глубоком эмоциональном уровне страстно ждали любви, заботы, утешения от детей.

Поскольку ребенку в отношениях с родителем деваться некуда, это очень тесная связь, то он неминуемо откликается на чувства взрослого, на предъявляемую ему потребность. Особенно если понимает, что мама без этого несчастна. Достаточно обнять ее, сказать ей что-то приятное и ласковое, порадовать своими успехами, освободить от домашней работы, как она начинает чувствовать себя явно лучше.

Ребенок подсаживается на это. Он формирует в себе гиперзаботливого маленького взрослого, маленького родителя. Ребенок и эмоционально, и психологически усыновляет собственных родителей, сохраняя при этом свою социальную роль. Он по-прежнему вынужден слушаться взрослых. При этом в трудную минуту он эмоционально нянчит их, а не они его. Он сохраняет самообладание, предоставляя старшему поколению возможность истерить, паниковать или злиться.

В результате ребенок растет родителем собственным родителям. И эта родительская позиция сохраняется и переносится на всю жизнь, на отношение к своим детям, как к детям, и к своим родителям, как к детям.

– Вырастая, мы все-таки пересматриваем свое отношение ко многим вещам и людям. Разве нет?

– Можно перестать быть мужем или женой, другом или подругой, соседом, учеником, работником, можно вырасти и перестать быть ребенком, но невозможно перестать быть родителем. Если у тебя есть ребенок, ты его родитель навсегда, даже если ребенок уехал, даже если его не стало. Родительство – неотменяемые отношения.

Если ребенок внутренне, эмоционально и всерьез решает, что он родитель своих родителей, то он не может выйти из этих отношений, даже будучи уже взрослым человеком, даже имея свою семью и детей. Нормально функционируя в своей новой семье, такие взрослые продолжают нянчить родителей, всегда выбирать их интересы, ориентироваться на их состояние, ждать их эмоциональной оценки. Они ждут не просто эмоций, а в буквальном смысле слов: «Сынок, ты мне сделал хорошо», «Доченька, ты меня спасла».

Очевидно, что это тяжело и этого просто не должно быть. В норме дети не должны столько думать о родителях. Конечно, мы должны помогать своим родителям: оказывать им помощь, обеспечивать лечение, покупать продукты, оплачивать квитанции. Здорово, если мы хотим и можем общаться к обоюдному удовольствию.

Для людей с парентификацией это очень непросто принять. Ведь они психологически в этой паре – не дети.

«Я делала не то, чего от меня ждали. Сначала это всех умиляло, потом начало бесить»

Часто под токсичностью мы подразумеваем равнодушие и холодность. Однако токсичной может быть и мама, окружающая ребенка гиперзаботой. Это поняла на своем опыте 19-летняя журналистка Хатима Мутаева. Ей кажется, что на сложные отношения с мамой повлияли два фактора: нормы и традиции Дагестана, где она выросла, и череда непростых событий в семье. 

В год и пять месяцев Хатима пережила клиническую смерть. До этого в больнице скончалась её старшая сестра. А когда Хатиме исполнилось 9 лет, умер её отец. В итоге мама стала излишне опекать Хатиму. Хатима не была сложным подростком: не повышала голос, училась на отлично, не устраивала истерик. Тем не менее девушка чувствует, что мама в ней разочарована. 

— Я с самого детства не делала того, чего от меня все ждали. Всегда говорила, что не хочу замуж, не хочу детей, хочу уехать из Дагестана, чтобы выучиться и примерно в 25 уже быть с Оскаром и Пулитцеровской премией. Сначала это всех умиляло, потом начало бесить. К моим 12 годам мама стала периодически задаваться вопросом, за что ей такая дочь и почему я не могу быть нормальной. 

При этом для Дагестана, по словам Хатимы, её мама «максимально либеральная». Например, когда Хатиме было 15, после долгих месяцев уговоров мама поехала вместе с ней на концерт в Санкт-Петербург, после чего «получила кучу неодобрительных высказываний от родственников». 

В 17 лет Хатима закончила в школу и осуществила свою мечту: уехала из Дагестана. Когда девушка поступила на факультет журналистики в Москву, её ждал сюрприз: она узнала, что мама приняла решение переехать вслед за дочерью в Москву и жить вместе с ней.

Совместное проживание – не только психологическая проблема

– В Италии в порядке вещей, если сын живет с родителями лет до тридцати. Никто его из дому не гонит. Почему же у нас это проблема?

– Да, итальянцы тоже гиперзаботливы и чадолюбивы. Но не стоит забывать об экономической составляющей любых отношений. В той же Греции и сельской Италии, если сын уходит из семьи, родители обязаны выделять ему долю в хозяйстве, в магазине, в семейном бизнесе. Это всегда сложно и чревато конфликтами, не говоря уже о том, что всегда есть риск потерять эту долю. Гораздо выгоднее оставить ребенка в семье, в семейном бизнесе вместе с его долей, чтобы вся конструкция сохранила устойчивость. Родителям проще передать детям все дело сразу, когда они сами выйдут на заслуженный отдых. Есть негласные правила и обмен несвободы на комфорт.

Ребенок в каком-то смысле «принадлежит» родителям. Он не может просто так сказать: «Не хочу заниматься вашим отелем, а хочу поехать учиться на программиста». Естественно, если у него будет сильное желание и выраженные способности, то родители разрешат и даже помогут. Не в средневековье живем. Но если никаких таких желаний нет, то ожидается, что ребенок будет все-таки продолжать дело родителей. Чтобы такая перспектива была для него стимулом, он получает много благ, любви, живет как у Христа за пазухой, расплачиваясь при этом своей сепарацией и индивидуацией.

Фото: Анна Радченко

– Хотите сказать, что в нашей гиперопеке иные историко-культурные основания?

– В нашей гиперопеке громко звучит еще и пресловутый жилищный вопрос. Поскольку всегда существовал дефицит жилья, не было ни возможности им свободно распоряжаться, ни рынка аренды. В такой ситуации отделиться от родителей – утомительно и дорого. А еще ведь у нас была приватизация с обязательной долей детей. Это было разумно, чтобы дети не оставались без крыши над головой. Но когда они вырастают, это имеет свои последствия.

Родители всю жизнь в этой квартире прожили, все под себя сделали и не хотят никуда переезжать, а выкупить у ребенка долю просто не могут. Может, лучше продолжать его содержать и заботиться о нем, чтобы все оставалось как есть? Иными словами, совместное проживание и отложенная сепарация – это далеко не только психологическая проблема.

То, что в сегодняшней России человек, который работает, у которого жена работает, часто вынужден жить в однокомнатной квартире бабушки с двумя детьми и вместе с бабушкой – это не вопрос семейной психологии.

Но нам неприятно задавать себе вопросы: «Почему у нас так обстоят дела? Почему наши зарплаты не позволяют даже снять жилье, не то что купить? Почему люди, всю жизнь пропахавшие, должны на старости лет ухудшать свои условия?»

Поскольку эти вопросы задавать неприятно, да и непонятно кому, а главное, они требуют действий с нашей стороны, то куда проще рассуждать о бессердечных родителях или бездельниках детях. Это называется – психологизировать действительность, и за этим занятием можно приятно скоротать не один вечерок.

Для детей разные правила – вообще не проблема

– «Мы без памперсов детей растили», «Эта прическа к твоему носу не подходит», «Зачем позволяешь Кате самой платья на прогулку выбирать». Реплики от мам, обесценивающие наши принципы воспитания и привычки, часто вызывают резкую негативную реакцию. Это признак инфантилизма?

– Повзрослев, мы делаем важное открытие: родители – это отдельные люди, со своими собственными представлениями, ценностями. Они нам дороги как родители

Мы любим их, переживаем за их благополучие, состояние, но если они думают иначе, чем мы, то мы от этого открытия не разваливаемся, не считаем, что это нам упрек. В конце концов, мало ли людей, которые думают иначе, чем мы.

Речь идет не просто об огорчении или раздражении – всем нам неприятно, когда близкие нами недовольны, а о «проваливании» в негативные эмоции, как будто нам снова 5 лет и нас отчитывают.

«Он у тебя лежит на газоне! Это неприлично», – говорит вам мама. Она так считает, она так привыкла. В одни времена одни нравы, в другие – другие. Вы с мамой в любом случае из разных поколений. Согласитесь, проблема-то не в том, что мама думает не так, как вы. Проблема в том, почему ее реплика для вас – мощный триггер. Почему она сказала: «Как ты можешь позволять выбирать платье», а у вас на три дня настроение испорчено? Вот эта реакция – и есть признак отсутствия психологической сепарации.

Понятно, что не всегда все так просто. Старшее поколение может делать вещи, которые создают нам серьезные проблемы. Например, свекровь (теща) недовольна браком своего сына или дочери и позволяет себе говорить ребенку гадости про его отца или мать. Вот это уже нехорошая история. Ради своих личных целей и интересов ребенку наносится вред.

– В чем же состоит этот вред?

– Это важно различать. От того, что бабушка просто поворчала на маму, с ребенком ничего не случится

Хорошо бы, чтобы старшее поколение понимало, что не надо так делать, что любой ребенок будет спокойнее, когда все взрослые в семье «дуют в одну дуду». Не в том смысле, что все всегда велят и запрещают одинаково, а в том, что все взрослые не сомневаются друг в друге как в заботливых, любящих ребенка людях.

Ребенок достаточно спокойно воспринимает то, что разные взрослые разное разрешают и разное не разрешают. То, что можно у мамы, у бабушки нельзя. С папой можно есть мороженое перед обедом, а с мамой – нельзя. Дети – существа адаптивные. Для них разные правила – вообще не проблема. Со временем, после короткого периода дезориентации, они запоминают, как у кого устроена жизнь, и просто переходят из одного режима «я с папой» в другой, «я с мамой» или «я с бабушкой», «с няней». И со всеми ему будет хорошо, хоть и по-разному.

Для ребенка плохо и страшно, если значимые для него взрослые начинают сомневаться друг в друге как в заботливых близких, дают моральные оценки отношению взрослого к ребенку. «Да ты своему отцу не нужен», «Да твоей матери на тебя наплевать», «Бабушка, накормив тебя этой едой, не думает о здоровом питании, губит твое здоровье». Говоря плохо о маме, папе, прочих близких, которые «не заботливы и хотят вреда», человек в угоду своим желаниям «быть правым», «иметь власть» наносит вред ребенку. Это могут делать и бабушки, и мамы, и папы – кто угодно. Это порождает в душе ребенка конфликт лояльностей – состояние, которое может глубоко травмировать. Детская психика этого не выдерживает. По последствиям конфликт лояльности сродни острым формам насилия, хотя никто никого физически пальцем не тронул, просто фоном звучало «папа – моральный урод», «твоей маме (бабушке) нельзя доверять детей».

Ребенок должен доверять своим взрослым. Это его базовая потребность, условие нормального развития. То, что его любимые взрослые хотят ему вреда, ребенок не в состоянии осознать. Возникает внутренний мучительный конфликт. Ребенок начинает закрываться от всех отношений.

Часто ко мне на лекции и встречи приходят пары, которые пытаются использовать психолога в своих войнах. «А скажите ему, что он неправильно поступает, говорит, делает…» – говорит жена. «Нет, скажите ей, что она неправильно себя ведет с сыном», – парирует он

Пытаюсь объяснить людям, что вообще не важно, кто и как поступает, что делает и говорит, какие правила устанавливает. Дети адаптивны

Они выучат, как с кем себя вести. Главное, чтобы фоном не звучало сомнение друг в друге, чтобы не было постоянного высказывания «Ты недостаточно заботливый взрослый». Именно это ребенка дезориентирует совершенно.

Важно верить, что каждый, кто любит нашего ребенка и дорог ему, дает ему что-то очень ценное, незаменимое, и даже если делает что-то не так, как сделали бы мы, ребенку он нужен и важен. Конечно, случается, что человек нездоров, неадекватен, но в этих случаях с ним просто не надо оставлять детей

Кадр из фильма «Похороните меня за плинтусом»

Гиперопека: последствия и жизнь после тотального контроля

Вряд ли кто-то из гиперопекающих родителей подозревает, что наносит огромный вред ребенку и практически является для него диктатором. Да и сам ребенок не допускает мысли, что мама или папа поступают плохо, ведь «все делается ради него», поскольку сам он «ни на что не способен», «неуклюж», «нерешителен» и т. д. Вполне естественно, что у такого ребенка появляется комплекс вины.

Именно так подростки становятся «трудными», а их родители — «непонимающими». Как проявляются «трудности»? К примеру, ребенок в один прекрасный день может выйти из-под родительского контроля и попасть под другой — дворовый. А тут уж, как известно, существует масса вариантов, начиная от курения и заканчивая преступлением. В противоположность бесконтрольному подростку возможен вариант полной зависимости от родителей: без мамы или папы молодой человек не способен найти друга или вторую половинку, окончив школу — подобрать вуз, профессию, затем — устроиться на работу.

Все эти «трудности» объединяют общие характеристики: неуверенность, безинициативность, безответственность. Впоследствии у человека формируется «выученная беспомощность» – неспособность к улучшению своей жизни, даже если для этого имеются предпосылки. Жизнь такого человека будет намного тяжелее жизни тех, кому с детства привили самостоятельность и чувство ответственности.

Как же начинают зреть подобные качества внутри ребенка в результате гиперопеки родителей? Последствия в классических вариантах можно увидеть на детской площадке. Мама или папа: «Отойди от этих качелей, тебе разобьют голову или испачкаешься, а маме потом все это стирать». А вот классический пример гиперопеки матери : «Если мама говорит, что так делать нельзя — значит хорошие мальчики так не поступают». Или вариант гиперопеки над дочерью: «Ты же девочка — значит должна быть аккуратной и всегда чистенькой. Не лезь в мальчишечьи игры, тебя тут будут обижать».

На самом деле, у ребенка теперь есть только два варианта — либо поступать скрытно от родителей, либо ничего не делать без приказа. Запрещая действовать, родитель открыто сообщает, что ребенок неуклюжий и не справится с поставленной задачей. Иными словами — намеренно занижает его самооценку и воспитывает внутренние комплексы. Кроме того, ребенка лишают возможности узнавать, сравнивать и делать свои собственные выводы из полученных результатов.

Не каждый, кто обижал своего ребенка – токсичный родитель

– В последнее время популярен термин «токсичное родительство». Обычно под ним подразумевают травмирующие отношения между родителями и детьми, в том числе между уже выросшими детьми и уже состарившимися родителями. Где проходит водораздел между нормальными отношениями и токсичными?

– Любые близкие отношения могут быть токсичными. Таковыми бывают не только отношения между родителями и детьми, но и отношения в группе, на работе с коллегами.

Отношения – это всегда баланс. Мы получаем в них близость, доверие, чувство защищенности, получаем возможность быть собой, эмоциональную поддержку. И сами вкладываемся в них. Мы можем заботиться о другом человеке, проявлять открытость или демонстрировать уязвимость, мы всегда обмениваемся ресурсами, учитываем потребности друг друга. В этом и состоит смысл любых отношений.

Но чем больше мы учитываем потребности друг друга, тем больше теряем свободы и независимости, потому что связываем с другими людьми свои ожидания, планы и чувства. Мы больше не можем жить без оглядки на близких. Все имеет свою цену.

Этот баланс, конечно, не посчитать на калькуляторе, но мы все его чувствуем.

Далеко не всякие родители, которые делали что-то не совсем правильно с детьми и как-то их обижали, являются токсичными. В токсичных отношениях превалирует плохое, зла причиняется в разы больше, чем приносится добра, и даже если есть забота, любовь и поддержка, то она настолько обременена большим количеством унижений и страха, что человек не может оценить эти отношения как ресурсные. Он воспринимает их как ранящие и лишающие сил.

Токсичными родителями называют тех, кто в силу личностных особенностей или серьезного травматичного опыта использует своих детей, не может о них заботиться, не чуток к их потребностям, не любит их. Речь идет не о том, что эти родители эмоционально чувствуют, тут возможны варианты, а о том, как они себя ведут. Часто причиной их токсичности является сочетание собственного неблагополучного детства с особенностями личности (сниженной эмпатией, неразвитым моральным чувством, психопатиями). Такие семьи встречаются, конечно, но статистически это все-таки отдельные проценты.

Мне кажется, словосочетание «токсичные отношения» сегодня употребляется очень расширительно. Многие из тех, кто использует термин, и правда состояли в таких отношениях или работали с клиентами, пострадавшими от родителей

Но немало и тех, кто, называя родителей токсичными, признает, что получал от родителей тепло, внимание, заботу. Они употребляют термин потому, что в них самих до сих пор говорит обида на родителей

Обида совершенно реальна, но позволять ей затмить все хорошее несправедливо, даже не столько по отношению к родителям, сколько к самому себе.

Когда человек начинает искренне верить, что не получил от родителей ничего, кроме насилия и злобы, это удар по собственной идентичности, ведь получается – из этой вот дряни сделан я сам. Кому это может быть полезно? Осознать свои обиды – да, но навешивать на все свое детство ярлыки – зачем?

– Когда видишь в закрытой группе в социальной сети почти 30 тысяч человек, кажется, что токсичные родители – не такой уж это и редкий случай.

– Некорректно каждого родителя, который говорил своему ребенку оскорбительные вещи или даже бил, делал еще что-то, что до сих пор ребенку больно и обидно вспоминать, считать токсичным. Это не значит, что вообще все отношения были нересурсными. Можно сказать, что токсичными являются родители, которые уничтожали ребенка, давали посыл: «Не живи, не будь». Которые использовали ребенка, не заботясь о нем, сообщая: «Ты мне не важен, ты моя вещь, сделаю с тобой что хочу». Но не всякий родитель, который шлепает ребенка, топает ногами, орет и говорит обидные вещи, дает именно такой посыл. И наоборот, может быть, что никто не бьет и не орет, а «всю жизнь ребенку посвятил», но эта забота токсична, потому что по сути ребенка используют.